Телефонная книга 1939 года может стать ключом к миллионам реституционных выплат людям, пережившим Холокост

В маленьком парке возле единственной синагоги в этом городе, пережившей Вторую мировую войну,

Йорам Штыкгольд осматривается с недоумением. 82-летний архитектор на пенсии Штыкгольд иммигрировал в Израиль после Холокоста в Польше. Вернувшись, он тщетно пытается узнать хоть что-то из того, что раньше было его домом.

«Это бесполезно, - говорит он спустя какое-то время. – Мой дом может быть где-угодно».

Штыкгольд не узнает Гжибовскую улицу, где он провел детство, но не из-за потери памяти. Как и большинство зданий в Варшаве, дом его родителей был полностью разрушен из-за бомбёжек во время войны вместе с остальной частью улицы. На месте его прежнего дома теперь находится тихий парк, излюбленное место встречи для матерей с детскими колясками и пенсионеров.

Такие кардинальные изменения в ландшафте Варшавы десятилетиями осножняют возврат частной собственности её старым владельцам. Пережившим Холокост, каким как Штыкгольд, очень сложно находить то, что могло принадлежать их семьям.

Но для многих претендентов на реституцию в столице идентификация активов станет проще благодаря недавнему появлению невероятного источника: созданию первой в своем роде базы данных для поиска недвижимости в Польше. Пользователям необходимо только ввести имя своей семьи, чтобы получить полный обзор всех активов, на которые они могут претендовать.

Это высокотехнологичный инструмент стал возможным благодаря недавнему открытию неопубликованной телефонной книги 1939 года.

Всемирная организация еврейской реституции (WJRO) создала базу данных в декабре 2016 года. Это позволило родственнику Штыкгольда получить первый список активов, которые его семья имела в Варшаве до войны. Тогда они возглавляли империю недвижимости.

База данных позволяет пользователям проверять, владеет ли их семья каким-либо из 2613 объектов, которые Варшава снова откроет для претензий на реституцию в этом году.

Особенно в случае с Штыкгольдом, база данных сыграла огромную роль. По его словам, единственным взрослым из его семьи, пережившим геноцид, была его мать, которая «только частично знала о том, что принадлежит ее семье» (фото-wikimedia).